reppehi.7m.pl

Маленькая балерина ксения триполитова книга

Думаю, делала большие успехи, поэтому мой преподаватель учила меня все время. Даже когда началась Вторая мировая война и я не могла выступать, все равно учеба не прекращалась — училась и училась. Это были бесценные уроки. Нельзя забывать, кем была сама мадам Егорова. Санкт-Петербург принял ее в свои объятия 27 июля года. Это была истинная аристократка, настоящая русская балерина и педагог, оказавшая в итоге значительное влияние на французскую балетную школу XX века.

Так познакомилась с еврейской девочкой Хаечкой — именно она и преподала мне первые балетные классы. Например, матросский танец, который я потом танцевала в матросском костюме и с трубкой во рту. Хая научила меня и восточному танцу в модном тогда фокинском стиле. Так уже в 13 лет влюбилась в балет.

В ее студии царили стиль и музыкальность.

Нелегкая им досталась доля. Сейчас я в Абрамцеве и опять меня обдает; нет не обдает, а слышится мне та интимная национ В году амстердамские оценщики явились описывать имущество окончательно разорившегося Рембр Эта история похожа на трогательную сказку. Причем не ради славы, а для собственного удовольст вия. Из них ни минуты она не сожалела о сделанном в детстве выборе. Долгая жизнь эмигрантки из России тесно переплелась с самыми драматическими страницами истории XX века.

Но давайте помнить о цели поездки — учиться балету! Практически на второй день пошла заниматься к мадам Егоровой и, помню до сих пор, страшно волновалась.

С детских лет хотела стать артисткой и была способна к танцам, как будто предчувствовала свое будущее. Жили в маленьком Гнезно — это такой древний польский город недалеко от Познани от польско-германской границы. Провинция была бедна на события. Приходилось самой выдумывать представления и втягивать в эти игры подруг.

Давала уроки классического балета и классы характерного танца, много работала с ученицами частным образом. Сожалею лишь о том, что рано потеряла мужа, с которым прожила почти 40 лет очень дружно. И другого не нашла. После смерти любимого мужа моя жизнь сильно изменилась.

Но возраст и уже ограниченные силы не позволили решиться на такой ответственный шаг. Кстати, Ирина Зиновьевна родилась в году в Санкт-Петербурге в семье талантливых педагогов Гржебиных и сама была блестящим хореографом, педагогом и балериной.

Вера Петракевич как-то сказала, что если мне когда-нибудь доведется попасть в Париж, то должна обязательно пойти в студию Егоровой. Позже, в году, стала брать уроки балета у польских балетмейстеров Горецкой и Моравского. Его еще называли генералом от декаданса, потому что Сергей Сергеевич родился в году в Санкт-Петербурге в семье генерала.

Нина, Тамара, Ксения и Артур Рубом. Но как вы пришли в него? Наверное, так было уготовано провидением. Но по-настоящему серьезно балет вошел в мою жизнь в Париже, в м.

Но вернемся в довоенный мир. Отец получил работу в Вильно, и мы всей семьей сюда переехали. Именно здесь я познакомилась с танцорами балета. Новые знакомства в артистическом мире произвели на меня огромное впечатление.

Помню, как с мамой в девять-десять вечера гуляли на Монмартре. Как ходили в собор Сакре-Кер. Я все время ездила на метро — тогда еще существовали вагоны первого и второго классов. Но метро совсем ни изменилась — все те же линии, даже плиточная облицовка стен на станциях та же, что во второй четверти ХХ века. Нуреева видела на сцене, когда он был тут на гастролях. Но был очень своевольный парень, гулял по ночам, проводил время в сомнительных компаниях и в очень специфических местах. Но в жизни так часто бывает: Я таких примеров знаю много.

Я очень нуждалась и с утра до вечера преподавала балет — это меня спасло, ведь другого заработка не было. В день выходило до 8 часов уроков — очень много для танцовщицы.

А похоронена мадам Гржебина в августе го в Париже на кладбище Банье. Он еще не был оккупирован Германией и оставался респектабельным и богемным…. И мне было очень интересно, до сих пор я очень люблю Париж за то, что там уютно и спокойно.

Общение с артистами укрепило в желании уехать в Париж и учиться там искусству балета у самой мадам Егоровой. Я не просто мечтала об этом — я этим бредила! Французскую визу в Польше получить было очень трудно. Но моя тетя Наталья Волкова жила к тому времени в Париже уже несколько лет и была знакома с профессором балета мадам Егоровой. Тетя и Любовь Николаевна симпатизировали друг другу, были дамами одного круга. А так как я была несовершеннолетней — на тот момент еще не исполнился 21 год, — имела право взять во Францию маму.

Кокошник, кстати, чудесным образом сыграл заметную роль в моей жизни. Удивительной красоты головной убор принадлежал самой Нине Кирсановой. А много лет спустя именно этот кокошник в Париже свел меня с историком моды Александром Васильевым.

Учила в основном маленьких детей балету и характерному танцу. Знаете, горжусь своей работой. Одна из учениц стала солисткой Гранд-опера. Мне очень жаль, что народно-характерного танца сейчас во Франции больше никто не преподает. После ухода из Гранд-опера русской балерины Ирины Гржебиной, которая давала уроки такого танца, была идея пригласить меня на ее место. Об этом мне говорила известный балетный критик мадам Курнон.

Увы, не было ни балетной школы в округе, ни учителей. Но однажды я гостила у кузины в Варшаве. Там и нашла настоящую балетную школу молодой балерины Веры Петракевич — она ранее жила в Париже и занималась в студии неподражаемой Любови Егоровой.

Так я и мама Мария Михайловна уехали в Париж. Через некоторое время мама вернулась в Польшу. Я планировала позаниматься год или два и вернуться в Вильно, чтобы открыть студию. Но, увы, вышло иначе. Позже познакомилась с Николаем Триполитовым, с которым и прожила больше сорока лет. Николай Триполитов и Ольга Смирнова. Ни в Вильно, ни в Польшу я не могла вернуться — началась война. А преподавать стала лишь в , поступив в муниципальную консерваторию в городке Дранси под Парижем, где и проработала 22 года.

Его очень хорошо знала, не побоюсь этого слова, мы были дружны. Вот видите, у меня в комнате два портрета, один моего мужа, а напротив портрет Сержа Лифаря - это говорит о моем отношении к Сержу.

Серж был очень русским парнем, свой человек. Он всегда всем представлялся не иначе как: Он бесконечно любил Россию, в творчество Пушкина был влюблен всей душой. Все, что он зарабатывал, тратил на то, что было как-то связано с именем Александра Сергеевича. Отдавал сумасшедшие деньги за рукописи и автографы великого русского поэта.

В Егоровой было присвоено звание балерины. Спустя два года она получила пенсию, но продолжала выступать. В моя учительница и покровительница открыла в Париже, на улице Ларошфуко, собственную школу танца. В парижскую студию Егоровой в течение многих лет приходили как дети, только начинающие учиться балету, так и звезды сцены.

Рas de quatre — бальный танец английского происхождения. Его еще называют танцем четырех. Как танцовщица сочетала в себе высокую технику с природной грацией и мягким обаянием.

И я — Ксения Триполитова! Надо сказать, что перечисленные имена танцоров и балерин с благоговением произносили и произносят любители балета во всем мире. Представьте себе, многих я, простая виленчанка, знала лично! Особенностью школы были красота рук и поэтичность. В качестве педагога, она отличалась вниманием к особой музыкальной выразительности, слитности переходов от одного движения к другому.